| 05.06.2012 21:31:34 Прокопьев-14 АкА Самохин-25.
|
...
Всё просто – закончился Хаусе ЭмДи. И это - единственный и самый весомый из всех поводов для того, чтобы черкнуть пару строк.
Как вещал один немногоизвестный классик мозгосвёрывания и извилиноломания , бахнувший не одну бочку виски в попытках вскрытия парадокса Рассела:
«Капеллан нервно заерзал на стуле и, помолчав, спросил:
— Могу ли я для вас что-нибудь сделать?
— Нет, нет, — со вздохом ответил Йоссариан, — врачи делают все, что в человеческих силах.
— Я не об этом… — мягко возразил капеллан. — Я имел в виду совсем другое. Игрушки, шоколад, жевательную резинку… или… может быть, книги.
— Нет, нет, спасибо, — ответил Йоссариан. — У меня есть все, что нужно. Все, кроме здоровья.
— Это очень плохо.
— Да, — согласился Йоссариан, — очень плохо.»
С автором невозможно не согласиться, поэтому я – за, и от себя , испортив цитату, добавлю:
«- Вы знаете, - замялся капеллан – Сериал «Доктор Хаус» закончился. Вот…
- Когда? – тихо спросил Йоссариан. – А как же … давно?
- На прошлой неделе, его уже съели. Вот. – Капеллан потупился, замолчал и протянул Йосариану таблетку викодина. Тот её проглотил и растянулся на кровати:
- Да-а. Всё не очень плохо. А очень, очень, очень , очень не хорошо.»
Наверное , именно таким ошеломлённым Йосарианом сидел я перед своим лечащим врачом Яковом Брониславовичем, когда он сообщил мне новость о закрытии сериала.
А ведь больше года, по нечётным дням, исключая выходные, Яков Брониславович приходил к нам в палату и пересказывал на сон грядущий очередную серию о приключениях врача-мизантропа.
К каждому такому вечеру мы очень тщательно готовились. Яков Брониславович приносил в палату халаты, , трость и банку гуталина, которым неистово мазался Цыден Данданов, преображаясь в Формана. Шмулевич был Чейзом, а Вадик Таубом, хотя мечтал сыграть Уилсона, но получив за это желание пару раз тростью по голове от Якова Брониславовича , изображавшего Грегори Хауса, одумался, проникся и с большим удовольствием клеил себе муляжный нос и от чего-то начинал картавить. Я был статистом: то изображал непутёвого пациента второго плана в приёмном, то родственника больного, то водителя трамвая или пилота самолёта, то доску, на которой герои черкались маркером, пытаясь поставить верный диагноз.
Изольда Яковлевна из бухгалтерии играла все женские роли, но более всего Яков Брониславович ставил её на роль Кадди, уверяя , что у Изольдочки размер в самый раз. Не знаю, как у вас, а у нас, весь восьмой сезон Изольда Яковлевна изображала скульптуру Кадди, стоящую в кабинете главного врача в греческой тунике с глубоким вырезом и печальным выражением вселенской скорби на лице. И если по справедливости, то да – Тринадцатая из неё никакая. Пациентами выступали пациенты. Наши. Из других палат. Тихие и не запойные. Вначале , Яков Брониславович брал кататонических, но от них веяло невыносимой скукой, гротескной позой и прочей такелажностью вымученных впечатлений.
Каждый из привязываемых к койке … а как же иначе, не то смоются, привносил свою лепту в художественное повествования. Наиболее часто играли двое, но с разным гримом и в париках. Первый, Иван Семёныч, радовал нас постоянным чтением «Евгения Онегина» или «Витязя в тигровой шкуре» на языке оригинала, но в обратной последовательности, от конца к началу. А как он держал ритм и рифму! Другой, Анатолий Тарасович всякий утверждал, что у него волчанка, хотя по сюжету были совершенно другие болезни. К концу серии он распалялся и начинал по-волчьи подвывать. Повоет и сообщает, что мол говорю же – волчанка, сукины вы дети!
Мы прониклись сериалом. По чётным штудировали текст роли и запоминая мизансцены, с нетерпеньем ожидали завтрашнего дня. Как-то раз я разучил роль томографа и так проникся, что , как говорил Додик, у всех волосы стояли дыбом от моего гудения , а у Вадика повылетали амальгамовы пломбы из коренных.
Мы переживали развитие сюжета вместе с героями: радовались, горевали , смущались и недоумевали, ликовали и раздражались, мы постоянно морщили лбы, молчали с серьезным выражением лица или колупали в носу карандашом , пытаясь проложить верный диагностический путь к спасению человеческой жизни. Как дети хлопали мы в ладоши, когда очередной пациент был спасен и отчаянно и горестно плакали над тем, кому не повезло.
После инсценировки, Яков Брониславович давал каждому из нас таблетку, на которой было старательно выведено шариковой ручкой – викодин. Мы знали, что это обычная витаминка, но не подавали виду. Нас переполняла радость творческого процесса, ведь настоящий художник выше условностей.
Яков Брониславович называл происходящее Хаус-терапией. Очень может быть. Но вериться не особо, ведь сам он радовался как ребёнок, тыкая нас тростью, швыряя в нас скомканной бумагой или обзывая идиотами и недоумками.
Ну что же, король умер, да здравствует …
Кстати кто-нибудь знает, что такое Уокинг дид?
|
